Исландия

Скульптура на берегу океана



Огромные пространства заняты в стране лавовыми полями и каменистыми пустошами, то есть вообще не пригодны для жилья

    Вся внутренняя часть страны - это совершенно пустынное плоскогорье. Почти полное отсутствие растительности делает его похожим на землю, как она выглядела много миллионов лет назад, до появления на ней жизни, или на луну. В сущности, большая часть Исландии выглядит сейчас так же, как страна выглядела, когда в ней впервые появились люди. А они появились в ней сравнительно недавно - всего немного больше тысячи лет тому назад, в конце IX века нашей эры.
    Исландия была заселена выходцами из Норвегии в 870-930 годах нашей эры. Первопоселенцы не встретили в новооткрытой ими стране никаких человеческих существ, кроме, может быть, нескольких монахов-отшельников, немного раньше заплывших туда в поисках уединения из Ирландии. Считается, что к концу эпохи заселения страны, то есть к 930 году, в Исландии было уже несколько десятков тысяч человек, то есть примерно столько же, сколько там было в начале XIX века. За сравнительно коротким периодом самостоятельного существования и процветания (с начала X до середины XIII века) последовал длительный период застоя и упадка. Века, когда страна была сначала норвежским (с середины XIII до конца XIV века), а потом датским владением (с XIV до XX века), были очень тяжелыми для исландского народа, так что население не только не увеличивалось, но одно время даже уменьшалось. Жили настолько бедно, что даже мыла не было, одежду замачивали в моче.
    Экономический подъем наметился только во второй половине XIX века. В XX веке он стал стремительным. Наконец, в 1944 году Исландия была провозглашена республикой. Страна снова стала независимой.
    Несмотря на то, что исландский народ - это один из самых маленьких народов мира, он с самого начала своего существования во всем и всегда шел своим собственным, особым путем. Первопоселенцы образовали в Исландии общество, непохожее на то, из которого они вышли. Когда заселялась Исландия, в Норвегии правил король Харальд Прекрасноволосый, объединивший Норвегию и заложивший основы Норвежского государства. Уплывая из Норвегии, исландские первопоселенцы уплывали от государства. В обществе, основанном ими в Исландии, обрели новую жизнь догосударственные институты - тинг, то есть народное собрание, примерно то же, что вече на Руси, то есть собирались все умные люди, и годорд, то есть община родового жреца - годи, который содержал местное капище и предводительствовал на тинге. Был учрежден всеисландский тинг - альтинг (теперь так называется исландский парламент). На нем принимались законы и производился суд по всем делам, которые не могли быть решены на местных тингах. Одновременно с альтингом собиралась и лагретта, то есть судилище, образуемое всеми годи вместе (их было первоначально тридцать девять). Лагретта избирала законоговорителя, то есть всеисландского старейшину, который, однако, вне альтинга, никакой власти не имел. Выполнение решений альтинга было делом самих истцов или любого, кто брал на себя их выполнение. Никакой центральной исполнительной власти, никакой военной силы, противопоставленной народу, ни канцелярий, ни чиновников, ни полиции, ни тюрем в Исландии тогда не было. Пприговор лагретты должен был приводить в исполнение сам истец.
    Даже когда Исландия потеряла самостоятельность и стала владением сначала Норвегии, а потом Дании, она сохранила свой язык, уже в XIII веке несколько отличавшийся от норвежского, а с течением времени далеко отошедший от него. Благодаря этому она сохранила свою культурную самостоятельность, в частности - свою богатую и своеобразную литературную традицию. Хотя Исландия была страной очень бедного крестьянства, в ней была широко распространена грамотность и никогда не прекращалось оригинальное литературное творчество.
    Письменность появилась в Исландии, по-видимому, еще в начале XII века. Но важнейшие произведения древнеисландской литературы были записаны в XIII веке. Это были мифологические и героические песни, получившие в новое время название "Старшая Эдда", один из самых знаменитых памятников мировой литературы. В XIII веке была записана древнейшая поэзия скальдов и написан знаменитый скальдический учебник Снорри Стурлусона, получивший в новое время название "Младшая Эдда". Тогда же было написано и большинство древнеисландских прозаических произведений, так называемых саг. Древнеисландская литература - самая своеобразная и самая богатая из средневековых литератур Европы, и основная масса этой литературы - саги. Исландское слово "сага" происходит от глагола, который значит "сказать" или "рассказывать", и, следовательно, первоначальное значение этого слова - "рассказанное". По-древнеисландски сагой называлось любое прозаическое повествование. В XIII - XIV веках в Исландии было написано огромное множество прозаических повествований, которые все и называются сагами.
    Древнеисландская саговая литература очень разнообразна. Есть саги, в которых рассказывается об истории Норвегии - "саги о королях", поскольку в Норвегии издавна были короли, тогда как в Исландии их никогда не бывало. Древнейшие из сохранившихся саг - это именно саги о некоторых норвежских королях. Есть саги о царствовании отдельных норвежских королей - "Сага о Сверрире", "Сага об Улофе Трюггвасоне", "Сага о Хаконе Хаконарсоне" и т. д. Но есть и сводные саги о норвежских королях, самая знаменитая из таких сводных саг - это так называемая "Хеймскрингла" (буквально "земной круг"), которая обычно приписывается Снорри Стурлусону и охватывает период с мифических времен до 1177 года. Есть также исландская сага о датских королях и датской истории - "Сага о Кнютлингах" (Кнютлинги - датский королевский род). Есть саги, в которых рассказывается об истории Исландии в XII - XIII веках, то есть о событиях, почти одновременных написанию саги. Эти саги собраны в компиляции XIII века, которая называется "Сага о Стурлунгах". Стурлунги - знатный исландский род, представители которого боролись тогда за власть. "Сага о Стурлунгах" отличается чрезвычайной дотошностью в изложении фактов. Есть, наконец, большая группа саг, в которых рассказывается о событиях в Исландии в X - XI веках, то есть в так называемый "век саг" , хотя написаны они, насколько это удается установить, тоже в XIII - XIV веках). Эти саги называются "сагами об исландцах", или "родовыми сагами".
    Самые своеобразные и самые знаменитые из исландских саг - это именно "саги об исландцах", или "родовые саги". Поэтому, когда говорят об "исландских сагах" или просто о "сагах", то обычно имеют в виду "саги об исландцах". Ниже вкратце рассказывается о своеобразии "саг об исландцах" и в основном - о местностях, людях и событиях в этих сагах. Более подробно о своеобразии этих саг рассказывается в предисловии М.И. Стеблина-Каменского к сборнику Исландских саг (Л., 1957), в книге "Мир саги" (Л., 1971), а о своеобразии исландской культуры вообще - в его же книге "Культура Исландии" (Л., 1967).
    В "сагах об исландцах" в очень большом количестве встречаются названия исландских хуторов, рек, морских заливов, озер, островов, гор, холмов и т. п. Для исландца эпохи, когда эти саги писались , как и для исландца нашего времени, эти названия, как правило, отнюдь не просто названия, но обязательно полнозначные слова, как и любые другие слова исландского языка (так же, как, например, лопарские географические названия на Кольском полуострове).
    Правда, переводить на русский язык исландскую топонимику нелегко. Приходится, например, употреблять одно и то же русское слово "холм" там, где в исландских названиях - разные слова, в зависимости от величины холма, крутизны его склонов, его растительного покрова и т. д. (так же, как, например, лопарские географические названия на Кольском полуострове). Исландский язык чрезвычайно богат обозначениями разных элементов ландшафта. Но даже если русское слово - это точный эквивалент соответствующего исландского слова, то все равно реальность, обозначаемая данным словом, для говорящего на русском языке будет не та, что для исландца. Так, хотя русское слово "песок" - это точный эквивалент соответствующего исландского слова, для исландца реальность, обозначаемая этим словом, - это песок базальтовый, то есть песок иссиня-черный, тогда как для говорящего по-русски она скорее - песок желтый или золотистый (то же и лопарские географические названия).
    Но своеобразие географических названий в "сагах об исландцах" не в том, что эти названия - полнозначные слова, оно скорее в том, что ни одно из этих названий не было выдумано теми, кто писал эти саги, и что все они были уже ранее употреблявшимися обозначениями объектов, реально существовавших в Исландии - вполне конкретных исландских холмов, рек, озер, морских заливов, гор, долин, хуторов и т. д.
    Названия эти, как правило, до сих пор существуют в Исландии и за семьсот лет не изменили своего значения, как не изменились за это время горы или долины Исландии. Даже хутора, упоминаемые в "сагах об исландцах", в большом количестве случаев до сих пор существуют как хутора. При этом природа Исландии за последнюю тысячу лет, то есть с тех пор как страна была заселена, так мало подверглась воздействию человека, что названия, данные исландскими первопоселенцами или их ближайшими потомками, нередко до сих пор верно описывают то, что они обозначают. Когда путешествуешь по Исландии, случается, что, переезжая через реку, в которой вода кажется белой, узнаешь, что эта река уже в древности была названа Белой Рекой, а увидев на болотистой равнине стаю диких лебедей, узнаешь, что эта равнина уже в древности была названа Лебединым Урочищем.
    Отдельные "саги об исландцах" представляют собой, в сущности, историю тех, кто жил в "век саг" в определенной исландской местности. Нередко это находит отражение и в названиях отдельных "саг об исландцах"; есть "Сага о людях с Песчаного Берега", "Сага о людях из Лососьей Долины", "Сага о людях с Болот", "Сага о людях со Светлого Озера", "сага о людях из Долины Дымов", "Сага о людях с Трескового Фьорда" и т. п. Поскольку отдельные "саги об исландцах" всегда тесно связаны с определенными местностями в Исландии, в обзорах или изданиях этих саг их принято располагать не в хронологической последовательности их написания (она слишком неясна), а в последовательности географической.
    Таким образом, каждое географическое название в "сагах об исландцах" содержит сведения о природе Исландии, а часто и об её истории, или и о том и о другом. Так, название хутора "Конец Склона" содержит указание на то, что этот хутор расположен в конце пологого склона гряды там, где склон кончается и начинаются обрывы и скалы, а название хутора "Бергторов Пригорок" содержит указание на то, что этот хутор расположен на пригорке посреди равнины, и что человека, который первым поселился здесь, звали Бергтор. В своей совокупности географические названия в "сагах об исландцах" - а таких названий в этих сагах огромное множество - это описание природы и древнейшей истории страны. Исландия со всеми ее горами, долинами, реками, озерами, болотами и песками присутствует в "сагах об исландцах", благодаря этим названиям гораздо конкретней, в сущности, чем она могла бы присутствовать в сагах в силу пейзажа, то есть описаний природы как литературного приема. Впрочем, в ту эпоху, когда писались саги, этот прием вообще еще не появился в литературе.
    Снорри Стурлусон - это первый писатель и собиратель исландских древностей, о котором сохранились известия. Ученый собирал фольклорные произведения, стихотворения и, скорее всего, именно он составил два крупнейших сборника по исландской литературе: своеобразный учебник скальдической поэзии и сборник саг. Благодаря этому человеку мы имеем достаточно подробное представление о том, что собой представляли старинные предания. Он не ограничивался пересказом и обработкой уже готовых сочинений, но вписал историю своего народа в контекст европейских событий, начиная с самых древнейших времен. Исландские королевские саги о Восточной Европе его авторства – это ценнейший материал по географии и топонимике данного региона.
    - Жил человек по имени Торстейн. Его отцом был Эгиль, сын Скаллагрима и внук Кведульва, херсира из Норвегии, а матерью Асгерд, дочь Бьярна. Торстейн жил в Борге, на берегу Боргарфьорда. Он был человек богатый и знатный, притом умный, спокойный и умеренный. Он не выделялся так ростом и силой, как его отец Эгиль, однако он был превосходный человек и все его любили. Он был женат на Йофрид, дочери Гуннара и внучке Хлива... У Торстейна и Йофрид было много детей, но в этой саге будет речь только о немногих из них...
    Потом я собирал, что удавалось, о людях, написавших эту удивительную прозу, и о стране, где они жили. Не могу сказать, что мечтал побывать, с тем же успехом можно было мечтать побывать на Луне. И вдруг наша жизнь изменилась, это стало реальностью. В Рейкъявике состоялась международная конференция о загрязнениях, переносимых по воздуху в Арктике. Сама тема этой конференции ещё недавно была немыслима. Участие двадцати докладчиков из России оплачивал Фонд Сороса.
    Я вылетел из Пулкова, через час была короткая посадка в Стокгольме, ещё через полтора часа - в Копенгагене, оттуда три часа над океаном - и в октябрьской тьме проступили огни Исландского аэропорта Кефлавик. Я так легко, щегольски, перечисляю эти названия, а ведь это были первые действительно зарубежные города, в которых я побывал, хотя в пределах Советского Союза я летал много раз и на гораздо большие расстояния. Потом ещё час езды на автобусе и, мятый и взъерошенный, я возник в вестибюле гостиницы с названием, естественно, Сага.
    Мои десять дней в Исландии прошли, в основном, в Рейкъявике, и ещё 200 км в экскурсии по так называемому Золотому туристическому кольцу. И хотя столица - это ещё не вся страна, но в Рейкъявике живёт половина её населения , а народ в стране психологически единый, так что для первого знакомства впечатлений было достаточно.
    Хотя Рейкъявик по населению небольшой город, но это столица, и он построен и выглядит, как столица. В нём, кроме парламента и правительства, в 1996 г. было 12 посольств, 8 музеев, 10 церквей, университет, научно-исследовательские институты, мореходное училище, 8 больших и 32 малых гостиниц, 13 гаражей, сдающих машины напрокат, плавательные бассейны, в т.ч. под открытым небом, и т.д. и т.п. И хотя казённые дома выглядят прекрасно, наибольшее впечатление производят жилые. В Исландии нет по-настоящему старых памятников архитектуры, старейшее здание - церковь ХIII века в Хоуларе, а в Рейкъявике самые старые дома - начала ХХ века, когда столица была деревянным посёлком о шести тысячах жителей. То, что мы видим сейчас - это в основном послевоенная застройка.

Гостиница Сага, в которой я жил

Большая часть домов на одну семью, и двух одинаковых среди них нет. Есть кварталы многоэтажных многоквартирных домов, в квартале 3-4 однотипных, но не однообразных, дома, а кварталов одинаковых нет.

Все дома светлого тёплого цвета, и даже в пасмурную погоду они светятся.

Застройка очень просторная и уличная, т.е. нет этих идиотских замкнутых домовых блоков с помойками посередине, из каких состоят наши новые города. Дома настолько красивы, что я просто бегал по улицам от дома к дому, и только ахал и восхищался. За домами ухаживают, вечером можно видеть хозяев на лесах, затирающих и красящих стены.
    Предмет особой заботы и, похоже, тщеславия - наружные лестницы и входные двери. Это произведения искусства, из дорогого дерева, с витражами, литыми перилами и фонарями. На окнах нет штор, они сияют чистыми стёклами. Дворики крошечные, в них несколько рябин или просто трава. Везде чисто до умопомрачения.

С дорогами на острове напряжённо, не везде проедешь, и люди предпочитают пользоваться маленькими самолётами, одна из взлётно – посадочных полос находилась рядом с нашей гостиницей.

Самый большой из имеющихся в Рейкъявике соборов, построен, как вычеканено на бронзовой плите, в дар от США к юбилею заселения Исландии. Я, естественно, зашёл внутрь, там жестоко пахло застарелым табачным дымом и при входе сидели, раскачиваясь, обкуренные наркоманы. Дальше я не пошёл.

Дома, как правило, бетонные, рамы алюминиевые. Своего дерева в стране нет, его используют только там, где необходимо, и такой необходимостью считаются детские сады, в них ограды, качели, все строения во дворах - деревянные.

Леса в Исландии когда-то были, но они, к сожалению, были вырублены беззаботными первопоселенцами. Все церкви сделаны из бетона, и архитектура их поразительна. У меня создалось впечатление, что архитекторы - очень уважаемые люди в Исландии, судя по результатам их работы. Каждая церковь - оригинальное произведение искусства, совершенно неожиданное и не предугадывемое. Традиционно выглядит только католическая церковь. Исландские архитекторы хорошо понимают, что свободные пространства значат в застройке не меньше, чем застроенные, как паузы в музыке.

Католический собор в Рейъявике



Внутри протестанской церкви в Рейкъявике

Я зашёл в одну из церквей, там как раз шла служба, молодой попик сунул мне евангелие (на исландском языке), мне пришлось объяснить ему, что я, подобно бравому солдату Швейку, вне религии, Попик сдержано выразил своё неодобрение, и на этом мы расстались.
    За городом ухаживают, как хорошие хозяева за квартирой. Однажды около рыбного порта я увидел некоторое скопление народа (большая редкость для Рейкъявика), двух шикарных полицейских в чёрной коже на спецмотоциклах и духовой оркестр. Оказалось, что праздновалось окончание ремонта улицы.

Рейкъявик раскинулся вольно, на 10 км в длину и на 5 км в ширину. Не асфальтированные поверхности представляют собой зелёные поляны. За дёрном смотрят, удобряют, косят. На специальных трейлерах-дерновозках привозят откуда-то со свободных полей пласты дёрна и укладывают на площадях, вдоль дорог и тротуаров - озеленение по-исландски.
    Деревья в городе - рябины, ивы и берёзы - растут только во дворах и на кладбищах, и ещё на смотровой горке на окраине города. Свирепые зимние ветра при температуре около нуля утихомиривают позывы деревьев подняться, и хотя местами в стране есть сосновые и еловые рощицы, их выращивание дело трудное и дорогое.
    В центре Рейкъявика лежит озерко размером с Комсомольское озеро в Мончегорске, окаймлённое широкими полянами, зелёными даже в октябре. В озерке плавают лебеди и утки, а по траве сотнями ходят дикие гуси.
    Я видел, как два пацанёнка гоняли на велосипедах среди гусей, те возмущённо гоготали, шипели, пытались ущипнуть безобразников, но не улетали. На всех дорожках, ведущих к этому озерку, стоят знаки, запрещающие вход с собаками, а бесхозных собак в городе нет вообще, как и кошек. Кошки прыгают во двориках, и на шее у них - крошечные колокольчики.

В 1996 г., когда я там был, на 1000 жителей было 500 автомобилей, в каждой семье, как правило, 2 - 3 машины, одна обязательно повышенной проходимости. Вереницы машин, приткнутых у тротуара - постоянная особенность городского пейзажа. Кроме американских, японских, шведских, немецких, китайских, в ходу были и наши разных моделей. Они втрое дешевле, их можно чаще менять, а около моря это важно, т.к. кузова быстро ржавеют.
    Несмотря на такое множество личных машин, город пронизан автобусными маршрутами. На улицах, как в американских городах, мало магазинов и пешеходов.
    Международные научные конференции проходят по общепринятому стандарту. 3 - 4 дня интенсивной работы с утра до вечера, доклады, диспуты, разговоры в перерывах, обмены адресами и публикациями. На открытии нашей конференции присутствовала президент Исландии, правда, она не произнесла ни слова, только приятно улыбалась.
    Исландский писатель Андрессон отмечал, как в независимой Исландии все хотели учиться, и все же никто не считал свое образование законченным, пока не побывал за границей или не учился некоторое время в чужой стране... "Впервые за много веков сельская молодежь Исландии получила возможность утолить жажду странствий, о которой мечтала от поколения к поколению. Она смогла впервые разорвать узы, безжалостно привязывающие человека к поселению или даже к уединенному крестьянскому хутору".
    У меня создалось впечатление, что в Рейкьявике любой свободно и без заминки переходит на английский язык, от школьников до стариков. Как-то совсем маленькая девочка на улице с чем-то обратилась ко мне, по-исландски, разумеется. Я ответил по-английски, она от неожиданности вытаращила глаза, потом взвизгнула, и от избытка чувств подпрыгнула и полетела вприпрыжку, вереща на бегу.
    Два мальчика, лет по десять, о чем-то спросили меня, один показывал что-то в кулачке. Услышав английскую речь, они тут же перешли на английский, и мы очень мило побеседовали. Оказывается, они поймали бабочку - осеннюю пяденицу, личинки которой едят листья березы. Ребятки серьезно кивали головами, потом осторожно посадили бабочку на стену и пошли. Когда играли группы детей, не было слышно ни грубых криков, ни визга, никто не дрался и не ругался - как будто птички щебетали.
   

Исландцы много путешествуют с детьми в других странах, где приводят в замешательство администрации гостиниц и вообще власти, благодаря своеобразию языка. Дело в том, что у исландцев нет фамилий, только имя и отчество. Выглядит это так. У человека по имени, например, Гуднар, сын Айвор будет Гуднарсон, т.е. сын Гуднара - Гуднарович, а дочь Асгерд будет Гуднардоттир, т. е. дочь Гуднара - Гуднаровна. А жена по имени Торхильд будет, к примеру, Стефандоттир, поскольку она хоть и жена Гуднара, но дочь Стефана. И вдруг такой коллектив начинает уверять, что они одна семья. Телефонная книга Исландии уникальна - она одна на всю страну, и составлена по именам.
    В один из дней нас повезли в экскурсию по стране. Исландский пейзаж напоминает Кольские горные тундры, видно далеко, ни одного дерева, а кустики только в понижениях. Камень, вулканический шлак, трава, моховые болота. Горизонт везде замкнут горами. Я был там в разгар осени, поэтому всё было окрашено в жёлто-коричневые цвета. Время от времени показывается хутор посреди возделываемого луга, это несколько домиков и овчарни. Исландия - страна шерсти, овцы здесь очень крупные, 50 - 60 кг, и руно такое пушистое и длинное, что наружу торчат только копытца и морда, овцы похожи на маленьких овцебыков.
    Первая остановка – Несьяведлир – фабрика подземного тепла в 20 км от Рейкъявика. Водопровод и отопление – гордость Рейкъявика. В городе нет ни одной котельной (кстати, как и в Мончегорске), горячая вода подаётся за 20 км по теплоизолированной трубе.

Чистая холодная вода из артезианской скважины нагревается в теплообменной установке горячей (200 градусов) минеральной водой из геотермального источника, и перекачивается в город. Над городом совершенно прозрачный воздух, ни дымка, ни пыли, трудно поверить, но ещё в 60 – х годах над Рейкъявиком стоял смог.
    Следующая остановка в Хвелагарди, посёлке теплиц, обогреваемых подземным теплом. В таких теплицах выращивают в целом по Исландии тысячи тонн овощей, и сумме с овощеводством открытого грунта страна обеспечивает себя основными овощами, молоком и мясом.

Сидит, ныне, к сожалению, покойный, мой друг и коллега John Derome, англичанин, много лет живший и работавший в Хельсинки.

Эмоционально экскурсия шла по нарастающей. Следующее чудо был водопад Гудльфосс, т.е. Золотой водопад на реке Хвита. Посреди жёлто-бурой равнины вдруг открывается громадный двухступенчатый провал, и в нём грохочет в дымке водяной пыли гигантская масса коричневатой воды. Светило солнце, и над ущельем стояла радуга. Каждая травинка на краю ущелья превратилась в сосульку, звенящую от грохота и вибрации водопада. Все буквально цепенеют от этого зрелища.

На первом плане John Derome.



















Это красуется автор очерка Валерий Баркан

Но экскурсовод торопит, пора дальше, к гейзерам. Дорога неприметно поднимается и приводит к обширной равнине в окружении гор, покрытой шипящими струями пара, булькающими озерцами, лужицами или абсолютно прозрачными голубыми провалами с кружевными берегами.
    Над всем царит гейзер Строккур, каждые 5-7 минут вздымающий колонну горячей воды и пара на высоту 30 метров. В Исландии много гейзеров, но этот Строккур на редкость удобный туристский объект. Я был в Долине гейзеров на Камчатке, туда можно попасть либо на вертолете, либо, как мне пришлось, пешком километров 50 по горным тропам. А здесь подъезжай на автобусе и смотри. Надо отметить, что автостоянки на всех памятниках природы и истории расположены так, что, например, находясь рядом с гейзером, вы не видите ни машин, ни гостиницы с рестораном.

А потом мы двинулись к вершине нашей экскурсии (а для меня это была вершина всей поездки) - на Тингвеллир, Поля Тинга, самое знаменитое место Исландии и самое исторически важное место для каждого исландца.

На склоне лежит маленькая бетонная трапеция, обозначающая место, где стоял Законоговоритель. И вот я вживе стоял на этом месте, упомянутом во всех сагах, название которого всю жизнь звучало для меня, как заклинание. На Тингведлир обязательно привозят детей. Стандартная фраза - "дети - это надежда страны и будущее народа" - наверное, нигде так не наполнена делом, как в Исландии.

На альтинге всё осталось, как тысячу лет назад. Со Скалы закона открывается многоцветный ландшафт – голубая дельта реки Эскарау среди чёрного песка, синее озеро Тингвадлаватн, самое большое в Исландии, зелёные, жёлтые, бурые травы и кусты, зеленоватые моховые болотные равнины, и – горы, горы, коричневые вблизи и постепенно синеющие вдали.

Всё сказанное об этой стране тем более удивительно, что к началу 20 века в Исландии не было ни мостов через реки, ни даже дорог, только тропы для пешеходов и верховых. Независимость и свобода Исландии были потеряны на семь веков, в продолжение которых она принадлежала сначала Норвегии, а затем Дании, наступил многовековой застой и упадок.
    Поразительно, что семь веков бесправия и угнетения, семь веков на грани выживания не убили в этом крошечном народе ни стремления к свободе, ни готовности принять ее, когда придет день, ни национального своеобразия.
    С 1944 года началась новейшая история страны, история стремительного расцвета. В 1948 году Исландия была включена в План Маршалла, а в 1949 году вступила в НАТО. Результаты послевоенного развития поразительны. Безлесный и почти лишенный полезных ископаемых остров в Северной Атлантике площадью 100 тыс кв. км (Кольский полуостров - 145 тыс. кв. км), из которых 80 тыс. вообще не пригодны для жилья, с населением в 1950 году 145000 человек (сейчас около 300000), превратился за сорок лет из нищей окраины Европы в процветающую страну с высочайшим жизненным уровнем, с самым высоким показателем рождаемости и самым низким - смертности, в Европе.
    После Тингведлира мы поехали прямо в Рейкьявик. Весь день сияло солнце, но на подъезде к океану набежали низкие тучи, посерело, по стеклам побежали струйки. Но нам уже было не страшно, впереди - заключительный банкет. Не бог весть какое событие, но для описания быта и нравов стоит о нем рассказать.
    На Западе принято пить алкоголь перед едой, а потом уже садиться за стол. Выпивка была в кэш-баре, т. е. за наличные, а цены такие, что мы, конечно, объяснили нашим западным коллегам, что перед обедом не пьем.
    Рассадили нас по 9 человек за круглые столы, за нашим образовалось 9 соотечественников. На каждом столе стояло по три бутылки дешевого французского вина - и все. Подали нам тушеную баранину и по ломтику белого хлеба. Народ выпил по стаканчику плохого вина и загрустил, но у нас были выданные каждому участнику конференции тряпочные сумочки с молниями. И послали мы гонцов, и те, небрежно помахивая сумочками - мы даже на банкете не можем без науки - принесли из своих номеров кто «Столичную», кто «Сибирскую», кто «Московскую» и все поставили на стол. Тут же подлетел метрдотель и сделал пальчиком. Ему поднесли стопку и пододвинули стул - неужели, Вася, ты нас не уважаешь? Он некоторое время смотрел на нас и убежал. И мы убедились, что в Исландии живут действительно умные люди. Через несколько минут подошли два официанта, один нёс полный поднос тушёной баранины, а другой - полный поднос хлеба. И больше к нам никто не подходил.
    В последние день у меня произошёл эпизод, показавший, что иностранцы относятся к нам, советским или русским (для них это одно и то же), как к людям второго сорта. По окончании гейзерной экскурсии нас всех покормили, каждому дали варёной картошки с ломтём варёной сёмги. Всё это было вкусно, и я вдруг увидел, что мужики, сидевшие со мной за столом, дружно сняли кожу с рыбы и положили на край тарелок. Я, не задумываясь, вслух удивился – ведь у сёмги это самое вкусное. И все трое, с подковыркою, начали предлагать мне эту снятую рыбью кожу.
    А завтра и через день народ начал разъезжаться.
    Исландцы приветливы и гостеприимны, но на получение визы в посольстве в Москве понадобилось три недели (на американскую было 8 часов, английскую - сутки, норвежскую и финскую - неделя).
    Дело в том, что в 50-60-е годы КПСС проявляла повышенный интерес к Исландии, в результате чего у свободолюбивого народа этой страны появилось убеждение, что участие в НАТО представляет угрозу независимости страны, стало нарастать недовольство политикой правящей верхушки и уверенность, что национальная буржуазия предает интересы рабочего класса и трудового крестьянства.
    Наши специалисты учили исландцев, как им развивать народное хозяйство. Если бы не пример Кубы, неизвестно еще, чем бы это все кончилось. Но в Исландии живут умные люди, и чтобы не превратиться во второй остров свободы, они нам вежливо все объяснили, но настороженность сохранилась до сих пор.
    Сегодня эта страна самый, пожалуй, красноречивый пример того, что может сделать даже очень маленький народ, если ему не мешать и не лезть с советами. Судьба Исландии - очень убедительное доказательство того, что для процветания народы совсем не обязательно должны тесниться в общем бараке, как бы он ни назывался: империя, федеративная республика или еще как-нибудь. Жаль только, что на доказательство этого иногда уходит семьсот лет.