Глобальное потепление – реальность или псевдоглубокомысленная проблема
Валерий Баркан
Лапландский природный заповедник
Нынешняя (2006 - 2007 гг) необычно теплая зима возбудила повышенный интерес широкой публики к погоде и климату, и средства массовой информации получили очень благодарную тему для обсуждения - что происходит в природе: не теплеет ли Земля, и если да, то какие природные изменения ждут людей в связи с этим? Честно говоря, это напоминает вопрос из советского кино-фильма “Карнавальная ночь” – есть ли жизнь на Марсе?
Прежде всего следует отметить, что важнейшие метеорологические приборы – термометр и барометр – появились только в XVII веке, и регулярные инструментальные синоптические измерения начались примерно только в середине XIX века – около 150 лет назад. Именно таков возраст доступной нам прямой климатической информации. Все, что мы знаем о климате до XIX века – это, соб- ственно, информация не о климате, а о природных проявлениях последствий климатических колебаний. Например, исследователи
берут послойно пробы из торфяной залежи
глубиной, предположим, 5-6 м, т.е. на
Кольском полуострове самые нижние слои
торфа имеют возраст 7000-8000 лет, и в каждом слое определяют ботанические остатки и
пыльцу. В результате появляется картина –
что росло на данном месте 1000-3000-5000
лет назад, и, соответственно, какая в данном
месте была в это время средняя температура.
Такой прием используется для периодов не
дальше 10000-12000 лет тому назад, т.е. после
великого ледникового периода.
А для более седых времен, сотни тысяч и
миллионы лет назад, характер климата оценивают, например, на основе окаменевших
ископаемых остатков животных и растений,
ряда других, довольно сложных приемов. Мы
не будем забираться столь далеко. В конце
XVIII – начале XIX века знаменитый писатель
и российский агроном Болотов описывал, как
из Предуралья, с Камы и других знаменитых
рыбой рек каждую зиму в Москву и Петербург
тянулись санные обозы с мороженой рыбой.
Но – в некоторые годы не было ни снега, ни
мороза, в декабре-январе было настолько
тепло, что рыба протухала и ее выбрасывали
обратно в реки. Эпизоды ближе к нашему времени – ноябрь и декабрь 1963 г. были теплые
и дождливые, и новый 1964 год мы на
Кольском полуострове встречали под дождем.
А в одну из зим конца 80-х годов жители
Мончегорска в конце ноября накупили тушек
дешевой баранины, рассчитывая сохранить
их, как обычно, на балконах. В результате в
декабре-январе на помойках и на улицах валялись протухшие бараньи тушки, как угощение
для бездомных собак. Я ограничусь приведенными примерами, иначе они не уместятся ни
только в журнальной статье, но, пожалуй, и в
большом томе.
Пропагандисты страшилок о глобальном
потеплении любят пугать нас перспективой
распада вечной мерзлоты в Сибири, в результате чего утонут в грязи города и поселки. На
Кольском полуострове, хотя он почти целиком расположен за полярным кругом, нет
настоящей вечной мерзлоты но, как и в других
районах Северной Фенноскандии, на полуострове обычны бугристые болота с постоянной мерзлотой внутри бугра. Южная граница
болотных бугров с постоянной мерзлотой на
Кольском полуострове расположена примерно на широте 67° 50', т.е. чуть южней города
Мончегорска. В окрестностях Мончегорска
мне удалось найти 13 болот с мерзлой сердцевиной, причем по трем есть описание в литературе – два впервые описаны в 1935 г., т.е. 70
лет назад, а одно – в 1921 г., т.е. 85 лет назад, и
тогда они были на том же месте и в таком же
состоянии, как сейчас.
Малейшее повышение годовой суммы
атмосферных температур может привести к
исчезновению ледяной сердцевины бугров.
Но лед в буграх сохраняется, в нашем примере, почти весь последний век, и в ближайшее
время исчезать не собирается.
Существуют неравномерные периодические
колебания средней температуры различных
районов земного шара, и частности упомянутые болотные бугры с мерзлотой возникли,
по данным пыльцевого анализа, примерно
3000 лет назад, в т.н. послелиториновое
время, и, по-видимому, сохранялись в течение
этих трех тысячелетий.
Сегодня основными пропагандистами
гипотезы потепления выступают английские
исследователи, они на сотнях конференций
демонстрируют устрашающую карту в багровых цветах, на которой изображено наше
печальное будущее – повышение среднегодовой температуры в Арктике на 4-5 градусов,
оттаивание сибирской мерзлоты, глубина
которой сегодня достигает километра, таяние
ледников, повышение уровня мирового океана, затопление прибрежных районов и т.д.
По мнению заведующего лабораторией
космических исследований Главной (Пулковской) астрономической обсерватории
РАН Хабибулло Абдусаматова “Мы пришли к
выводу, что решающее влияние на изменение
климата Земли оказывает не человеческая
деятельность, а изменение интенсивности
солнечной светимости”. Он отметил, что этот
вывод подтверждает и обнаруженное специалистами NASA параллельное глобальное
потепление марсианского климата в промежутке 1999-2005 гг. Сейчас солнечная светимость уже вступила в убывающую фазу векового цикла, но термальная инерция Земли
еще обуславливает глобальное потепление
последних лет, а пока мы наблюдаем “эффект
нагретой сковородки”.
В связи с этим возникает вопрос – что
стоит за столь упрямыми утверждениями о
глобальном потеплении климата? Ведь пропагандисты этой точки зрения не хуже нас
ориентируются в информации по вопросу, но
создается впечатление, что они сознательно
не хотят видеть очевидное. Достоверно ответить на этот вопрос трудно – не вся информация нам доступна, но некоторые соображения высказать можно. Похоже, что дрова в
топку пропаганды гипотезы глобального
потепления неутомимо подбрасывает атомное лобби. В последние годы основным
виновником потепления были объявлены т.н.
парниковые газы, т.е, газы, не выпускающие
тепловое излучение земного шара в пространство, за счет чего Земля оказывается как
бы в парнике, например, углекислый газ (в
основном), фреоны (газы, используемые в
холодильниках) и некоторые другие.
Основной источник углекислого газа в атмосфере – сжигание топлива – угля, нефти, газа,
дров, наконец. А топливо сжигают известно для чего – для получения энергии. Хотя ресурсы гидроэнергетики возобновляемы, но технически они ограничены, а гигантских тепловых электростанций мы можем настроить сколь угодно много. Основной конкурент тепловых и гидравлических электростанций – атомная энергетика, рост мощностей которой тормозится, в основном страхом перед последствиями атомных аварий.
Но, как говорил адмирал Макаров – пишем, что видим, а чего не видим, того не пишем.
На этом я прекращаю обсуждение безусловно интересной темы, но всегда нужно помнить, что эта проблема не зависит от нас.
|